"Тёмный лес" - лафанский журнал. Выходит с 1969-го года на Николиной Горе или в Моск- ве тиражом от 4 до 24 экземпляров. Данный номер посвящён лафанским литературным и т.п. событиям 2007-го года. —————————————————————————————————————— 2 января небольшая группа лафанцев слу- чайно собралась в гостях у Марии Андреевны Чегодаевой. Выяснилось, что Володя Сушков прислал из США Михаилу Чегодаеву гитару. Ла- фания ждёт последствий. Напоминаем, что по- добные шаги уже предпринимались, но без пос- ледствий. 10 января на квартире у Ильи Миклашевско- го состоялся доклад Юрия Насимовича об ие- рархической структурированности Наблюдаемой Вселенной. В ранее подготовленном обзоре "Звёздные системы", который можно почитать в электронном виде, были сформулированы общие принципы устройства, эволюции и взаимодейс- твия структурных уровней - сверхскоплений и скоплений галактик, галактик и звёздных скоплений, планетных и спутниковых систем, а также (!) атомов... 12 января 2007 г. появился очередной сборник стихотворений Ольги Таллер (несколь- ко десятков произведений предыдущего года). Это такой же "самиздат", как в прошлом году. 14 января на квартире у О.Т. и Ю.Н. сос- тоялось первое коллективное прослушивание записи лафанской рок-группы 1970-1980-х го- дов (Михаил Чегодаев, Андрей Селькин, Влади- мир Сушков, Александр Бельговский и Констан- тин Протопопов). Запись была в своё время прислана на Урал Юрию Насимовичу и потому сохранилась. В 2006 г. Владимир Поляков от- цифровал и реставрировал её. Кроме того, ла- фанцы с интересом слушали запись песен Льва Ройтштейна - одного из участников группы "Автограф". 21 января (на собрании литобъединения "Дождь") и 26 января (на концерте клуба "Ав- тограф") лафанцам были переданы другие песни и стихи членов группы "Автограф". Стихи Льва Ройтштейна опубликованы в этом номере журна- ла. С 27 января в Лафании с интересом читают повесть Владимира Платоненко "Ночь с двад- цать первого на пятое". Повесть написана в 1994-2003 годах и посвящена событиям 1993-го года (штурм Белого дома и т.п.). 31 января в Лафании тиражом 10 экземпля- ров опубликован сборник стихотворений и рассказов Людмилы Темчиной "Полоска утренне- го света". 21 февраля распечатаны "Стихи о растени- ях" Юрия Насимовича. Из них 72 стихотворения посвящены деревьям, 50 - кустарникам, 178 - травам. Это шуточные дидактические миниатю- ры. 8 марта в культурном центре "Дом" (Б.Ов- чинниковский пер., 24/4) состоялся концерт, на котором среди произведений разных авторов были исполнены две микрооперы Анатолия Пе- реслегина - "Голод" и "Голая виолончелист- ка". "Голод" - это эпизод из жизни вампиров, и он оказался очень похожим на микрооперу Ефимова "Сталин и смерть", исполненную тогда же. 16 марта дома у Ю.Н. состоялся его доклад об эволюции структур Наблюдаемой Вселенной. Исходный материал представлен в трёх элект- ронных обзорах Ю.Н. - "Солнечная система", "Звёзды" и "Звёздные системы", размещённых в Интернете. Первый из них опубликован также в качестве книги. 6 июня тиражом 2 экземпляра был распеча- тан сборник избранных стихотворений Ольги Таллер "Следы на весеннем снегу". В сборник вошли 54 произведения, в т.ч. поэмы "По те- чению", "Гномы", "Архитектор" и "Весенняя поэма", циклы "Облики-состояния", "Начинаю- щий поэт" и др. С наступлением благополучных финансовых времён сборник будет напечатан несколько большим тиражом и станет доступен всем лафанцам. В этот же день Илья Миклашевский повёз на Кавказ подборку стихотворений некоторых ла- фанцев и других авторов "Тёмного леса" - С.Я.Подольскому для публикации в "Литератур- ном Кисловодске". 29 августа на Новом Арбате под председа- тельством Ю.М.Лужкова состоялось заседание редакционного совета по выпуску московских энциклопедических изданий, на котором участ- никам раздавался 1-й том Московской энцикло- педии (точнее - Том 1, Лица Москвы, книга 1, А-З). Это событие не имело бы отношения к Лафании, если бы авторами 72 очерков не были лафанцы - Ю.Насимович и Л.Темчина. Кроме то- го, один из очерков посвящён умершему в 2004 г. энтомологу Василию Борисовичу Бейко, сти- хи которого публиковались в "Тёмном лесе". В августе электронное выражение обрела первая часть воспоминаний Светланы Львовны Блиновой (родители, детство, ссылка, Универ- ситет, день Победы). В дальнейшем писались и переводились в электронный вид последующие части, но работа пока не закончена. В течение почти всего года продолжалась работа над воскрешением песен Михаила Чего- даева. Магнитные записи этих песен, создан- ных и исполнявшихся в 1980-е годы, были об- наружены у Николая Столова. Перевод в элект- ронную форму осуществлён Владимиром Поляко- вым. В отборе лучших вариантов и установле- нии названий принял участие Юрий Насимович. Он же раздал записи бывшим участникам ан- самбля "Контакт" (в т.ч. одному из нынешних американцев). Перечисляем этих гигантов ла- фанской музыкальной культуры: вокал и гита- ра-вокал - Михаил Чегодаев; гитара-соло - Владимир Сушков; бас-гитара - Александр Бельговский и (позднее) Валерий Кравцов; клавишные - Андрей Селькин и (позднее) Борис Хрупкин; ударные - Константин Протопопов; вокал (в двух песнях) - Светлана Кондрать- ева. Автор музыки - Михаил Чегодаев. В ряде случаев исполнены бардовские и народные пес- ни. Авторы стихов - Михаил Чегодаев, Мария Чегодаева, Роберт Бернс, Редьярд Киплинг, Михаил Лермонтов, Юрий Насимович и Вильям Шекспир. НОВЫЕ СТИХИ ОЛЬГИ ТАЛЛЕР ———————————————————————————————————————————— ЖЕНЕ КЕНЕМАНУ Жизнь одарила - а ты не принял даров. Как много их было: красив, талантлив, здоров... Был дружелюбен, открыт. Тайной покрыт. Гитары бубен, медных труб лабиринт... Талант не просто притягивал - удивлял. Стихи и проза, иных миров карнавал... Свой мир, свой остров за океаном мечты прищуром острым искал мучительно ты... Некем не понят, шокировал - отвергал. Толпа не помнит - забит, затерян, пропал... Миром обижен. Одарён. Обделён. Друзьям чуть слышен твой голос, гитары звон. 3 января 2007 ИЗ "СТИХОВ О РАСТЕНИЯХ" ЮРИЯ НАСИМОВИЧА ———————————————————————————————————————————— БОЯРЫШНИК любому рад, кто от рождения крылат: для мух - цветы, для птиц - плоды... Тебе - шипы: бескрылый ты! Представьте: АРТОКАРПУС - вот, а вот - его метровый плод. Я думаю, что повезёт тому, кто этот плод найдёт. Ну а тому, кого найдёт сам этот плод, не повезёт. Есть в Мексике цветок-рука, он как рука издалека. Идёшь-идёшь и вздрогнешь вдруг - у дерева десятки рук! - Как звать тебя, весёлый малый? - ХИРАНТОДЕНДРОН ПЯТИПАЛЫЙ. На Панамском перешейке есть страна Панама, и растёт в стране Панаме дерево ПАНАМА; и зовут страну Панамой в честь панамы этой самой. КАКТУСЫ - это заморские штучки: стебли, как листья, а листья - колючки. СНЕЖНОЯГОДНИК свой род из Америки ведёт. Этот куст сошёл с ума - он белее, чем зима! Побеги, как листья, у ИГЛИЦЫ, а листья у иглицы - пигалицы. Несправедливость и меж нас, как у ГОРТЕНЗИИ, подчас: крупны бесплодные цветки, а работящие - мелки. Над болотами - ПУШИЦА; ей бы с облачком сдружиться, ей бы с облачком сдружиться да по ветру закружиться. ВОРОНИЙ ГЛАЗ - трава-отрава! Черны твои плоды и слава, а листья образуют крест... Из нас никто тебя не съест! Вздумал Фёдор потрудиться, заглянуть на огород - лишь МОКРИЦА, лишь мокрица, лишь мокрица там растёт. Если плохо потрудиться, хорошо растёт мокрица. Главный лютик наших мест, ЛЮТИК ЕДКИЙ! Ты не редкий, потому что очень едкий, и тебя никто не ест. Листья у СУРЕПКИ, словно листья РЕПКИ; стебли у сурепки, словно стебли репки; и цветки сурепки, как цветки у репки; и стручки сурепки, как стручки у репки; Только у сурепки, нет на корне репки. На лугу с упрямой верой вверх растёт ИКОТНИК СЕРЫЙ. Рядом - свалки и помойки, предназначен для застройки этот луг, и дело худо, но икотник верит в чудо. Ничего, что сам он серый, но зато живёт он с верой. А редискина сестра, РЕДЬКОЙ называется. До чего ж она остра! Надкусил - кусается. Ползёт-ползёт ЖИВУЧКА среди травы лесной. живёт-живёт живучка одной большой семьёй. Ползучая живучка, живучая ползучка... БЕЛЕНА душой черна - ядовита белена. МАРЬЯНИК-полупаразит муку пшеничную чернит, коровам портит молоко - и сделать что-то не легко! Лужок его - страна комарья, в народе он - ИВАН-ДА-МАРЬЯ. ЛОПУХ освоил нашу местность, все пустыри заполонил, обрёл широкую известность и важно уши распустил. Чем объясняется успех? Тем, что цепляется за всех! Парашютик БОДЯКА прилетел издалека - над семянкой волоски, словно пёрышки, ветвятся. Все на свете сорняки очень любят расселяться. Внешне довольно красива КРАПИВА, но поступает она некрасиво. ПЕСНИ МИХАИЛА ЧЕГОДАЕВА ———————————————————————————————————————————— НАФЭРЕТ В том зале музея, где каменный лев под звонким тугим стеклом, которые годы хранится рельеф, раскрашенный профиль на нём. Посланец далёкой страны пирамид судьбы твоей сказку донёс, прекрасное имя, и, может быть, смех, а, может быть, море слёз. Стою у витрины, а серая мгла стеклянной мерцает стеной, и чудится мне, это тысячи лет легли между мной и тобой. Нафэрэт, Нафэрэт, Нафэрэт... Я имя твоё шепчу. Как солнце, и воздух, и радужный свет, я видеть тебя хочу. Нафэрэт, Нафэрэт, Нафэрэт... И не надо других имён, пусть миновали тысячи лет. это имя горит огнём. Нафэрэт... А ночью в угарном томительном сне я схожу с колесницы своей, и ты мне навстречу, берёшь под уздцы пару сирийских коней. И красное солнце спускается в Нил, дневой смиряя жар, и пламенем красным пустыня горит, словно степной пожар. Нафэрэт, Нафэрэт, Нафэрэт... Я имя твоё шепчу. Как солнце, и воздух, и радужный свет, Я видеть тебя хочу. Нафэрэт, Нафэрэт, Нафэрэт... И не надо других имён, пусть миновали тысячи лет, это имя горит огнём. Нафэрэт... Вот я пред тобою, а ты от души смеёшься над шуткой моей, тебе рассказал я про старый рельеф. про пару сирийских коней. И имя другое, но, знаю, под ним всё то, что хочу я сказать. Но как мне быть дальше, но как же мне жить, чтоб вновь тебя не потерять. Нафэрэт, Нафэрэт, Нафэрэт... Я имя твоё шепчу. Как солнце, и воздух, и радужный свет, Я видеть тебя хочу. Нафэрэт, Нафэрэт, Нафэрэт... И не надо других имён, пусть миновали тысячи лет, это имя горит огнём. Нафэрэт... М.А.ЧЕГОДАЕВА. СИРЕНЕВАЯ ПЛАНЕТА ———————————————————————————————————————————— В феврале 2007 г., в процессе воскрешения песен Михаила Чегодаева и его ансамбля, об- наружилось забытое стихотворение Марии Анд- реевны Чегодаевой - "Сиреневая планета". На- деюсь, что астрономические неточности не по- мешают восприятию поэзии... Ю.Н. Вращается планета сиреневого цвета, сиреневого цвета - из тысячи одна, и могут марсиане предсказывать заране, в какое время года и где взойдёт она. А мы-то и не знаем, кому и как сияем, какое нам названье дано у марсиан. Заброшена планета сиреневого цвета в седой и равнодушный небесный океан. И в этом океане надменные земляне - такие же козявки, как маленькая тля. А Богу дела нету, что где-то, где-то, где-то копошится планета - какая-то Земля. Вращается планета сиреневого цвета, в несчётные столетья слагаются года, и, может быть, планеты давным-давно уж нету, и марсианам светит погасшая звезда. На воскрешённом диске Михаила Чегодаева воскресла и "Баллада о шестом легионе", ко- торая для старых лафанцев была предтечей "Баллады о восточном легионе" Галины Дицман. БАЛЛАДА О ШЕСТОМ ЛЕГИОНЕ (народная песня истфака) Пусть я погиб у Ахерона, и кровь моя досталась псам, орёл шестого легиона, орёл шестого легиона всё так же рвётся к небесам. Всё так же смел он и беспечен, всё так же он неустрашим. Век у солдата быстротечен, век у солдата быстротечен, но вечен Рим, но вечен Рим. Кровь, пот, мозоли нам не в тягость, на рынок плюнь - не до того; лишь даст приказ Тиберий Август, лишь даст приказ Тиберий Август, мы точно выполним его. Под палестинским знойным небом, в сирийских горных городах калиг солдатских грохот мерный, калиг солдатских грохот мерный заставит дрогнуть дух врага. Сожжён песком Иерусалима, в водах Евфрата закалён, в честь императора и Рима, в честь императора и Рима шестой шагает легион. СТИХОТВОРЕНИЯ НАДЕЖДЫ РЫЖКОВОЙ ———————————————————————————————————————————— ПОСВЯЩАЕТСЯ ЮРИЮ КОЗАКУ, КАЗАКУ И ХУДОЖНИКУ "Ты не казак", - говорят мужчине, не теряя надежды на примирение. Ты не убийца, по этой причине изменило тебе судьбу ударение. Впрочем, они не убийцы тоже, их убивали, они стреляли. Пули, как в домик, в мозг залетали. Казак за Отчизну голову сложит. А ты - художник. Дай чуду свершиться. Под красками мир начинает двоиться. "А надо двоиться?" - шуршит трава. "Да, надо!" - звенит деревьев листва. А ты рисуешь красивые лица. У твоих натурщиков нет вопроса. На бумаге проклюнулся кончик носа. Он притянет к себе остальное тело, и муза с улыбкою рядом присела. ПЕНЕЛОПА Постгомеровская "Одиссея" на много тысяч лет ближе к рубежу эпох. Я - Пенелопа; значит, я готова тебя, бродяга вечный, вечно ждать. Но горькое во мне застыло слово: ведь эту боль нельзя предугадать. Раз волосы причёсывали няньки; блестел, струился водопад волос. - Мужчина! Ах! - Да цыц вы, бабки-встаньки! А я тебе подарочек принёс. И в волосах моих поплыл кораблик с ладонь, не более, величиной, а за окном ораторствовал зяблик. Я не была ещё твоей женой. - Откуда зяблик здесь, ведь мы - Итака? Ты улыбнулся, голову склонив. - Вопрос твой риторический, однако. Ведь шар земной так мал, прилив-отлив. Я мореход и знаю жажду странствий. Путь моряка - достойный сложный путь. Меня кругом винят в непостоянстве, а я хочу в твои глаза взглянуть. Ты знатных дочь и не жила в лачуге, задача женщин - шить, и прясть, и ткать. Но прикипела ты душой к пичуге и стала жизнь её оберегать. Ничуть о зяблике не беспокойся. Его кормить ты будешь, с ним играть. Сядь, на коленях у меня устройся, и дай мне в рот тебя поцеловать. Вот так свершился брак. И празднеств цепью отметил ты счастливый наш союз. И, трёх Итак познав великолепье, я поняла, что я счастливей муз. Здесь вечные красавицы смеются: "Где наше счастье? Кто его украл?" Оливы ветки в синем небе бьются, трепещут. Одиссей берёт штурвал. ИСПОВЕДЬ Жизнь моя, как ты смела пройти? Я прожить-то тебя не успела. Отлетела душа от тела и болтается метрах в шести. Я была студенткой университета. Быть не может. Нет, было. Студенткой была. Не туда куда-то свернула планета, и не ко времени я умерла. Пять лет отучившись, я стала тантристкой. И с Шивой осталась наедине. Была такой нежной, была такой близкой улыбка его и светила мне. Влюбилась. Был в сангхе своим человеком, он Шивой и сам в энной степени был. Прикоснулся ладонью к усталым векам, утолил мой наивный любовный пыл. Жизнь моя, ты была хороша. На столе две чёрных гортензии. Но чтоб на пол упасть не дыша, извини, ещё нет лицензии. Жизнь моя, ты была хороша. На столе в стакане камелия. Только на пол упасть не дыша, извини, пока не умею я. БУДЕШЬ ЛИ ТЫ МОЕЙ ШАКТИ? Я на твоём плече лежу и знаю, что я тебе от века суждена. Случайная любовница, жена - какая разница? Я веру разделяю. Ты ненавидишь смерть. Я ненавижу страстно. Мир двойственный открылся мне сейчас. А видящие шепчутся: "Ужасно! Работы столько - это не для нас!" Да, многовато. Но остановиться не может вышедший на мирный бой. Замёрзшая израненная птица должна быть спасена его рукой. Мы, вышедшие в путь, сгорим, быть может, сами. А впрочем, может быть, и... не сгорим. О пустяках мы говорим часами, о важном никогда не говорим. И что нам говорить об этом важном? Теория пронзительно ясна, а практика - будь проклята она. Жизнь человека на листе бумажном. Живым о смерти думать каждый миг - а мы с тобой живые - не годится. Вопросом ты врасплох меня застиг, любимый, но во мне ответ родится. Я не отдам тебя, как пелось где-то, чтоб боль могли бездумно причинять, Чтобы о браке ныли до рассвета, а ведь тебе ранёшенько вставать. Смертей сегодня нет, на этажах всё тихо, но где-то как-то подустала я. Шумит больничная неразбериха, а то бы я давно была твоя. Ты выпил чаю, ты уселся отдохнуть, небрежно сжал меня в своих объятиях. Не нарушая мировосприятия, могу я к твоему плечу прильнуть. ПОСВЯЩАЕТСЯ А, Б Ты - начало всех алфавитов. Всех отсчётов начало - ты. Сотню жизней прожил, и влиты эти лица в твои черты. Из латыни любишь цитаты, значит в Древнем Риме ты жил. Знатный римлянин, член сената. С младшим Плинием ты дружил. Любишь Индию и немало об её нищете твердишь. Что и с кем тебя там связало, сквозь века и не разглядишь. Я бы сто новелл сочинила, через все века ты прошёл. Египтянин, потоки Нила знал не менее хорошо, чем сейчас свой район ты знаешь. Вот ещё одна из новелл: мы с тобою, ты встречаешь двух веков рубежи в Москве. Не случайно каждое слово, не случаен твой жест любой. Прошлым этот мир обусловлен: грек, индиец, война, любовь. Иногда ты к себе беспощаден, злее, чем любые враги. Алфавита хотя бы ради, для него себя сбереги. ЧАЙНЫЙ БАЛЕТ Я не люблю балета, но прыжки смотреть из зала всё равно, что слушать чужую речь без перевода. Очажки огня на теле проступили. Их потушит прикосновение твоей руки. Я за столом сижу, как статуэтка. Напротив ты сидишь и весь - движенье. Ползут предметы в хороводе. Табуретка встаёт порою на дыбы, припомнив ржанье коней отважных на телеэкране. Одета я, как подобает леди. И ты, мой лорд, не менее одет. Ходил ты в этих брюках на медведя. Сегодня ты в них - милосердия адепт. Они же - целомудрия надёжнейший рецепт. Ты пылко проповедуешь буддизм, рисуешь мне всю красоту ученья. Сижу я вяло, вяло думаю: "Туризм, - особенно зимой, - в нём наше всё спасенье". Мне где-то как-то надоел твой гуманизм. Из ног моих восстал ты, как родник. Струя воды на ровной водной глади. Губами к моему бедру приник не ради ног, не их хозяйки ради, а просто па такое полагалось в этот миг. Весёлый, сильный, лёгкий, надо мной ты встал, и, подчиняясь музыке безмолвной, твоей, тебе, ловлю в ней те места, где больше нежности, чем ироничных молний. Губами твоего коснулась живота. Коснулась шва. Ты мне рассказывал о нём. Аппендицит тому назад лет двадцать. Меня как будто обожгло огнём. Но ты не дал губами мне прижаться, шов целовать. Уже ты думал о другом. Сначала, каюсь, я не поняла, что пылкое твоё движенье означало. Стена медвежьих брюк незыблемо стояла. Меня волной невидимой качало. В эфире я уже твоём была. "Налей-ка чаю. Я от музыки устал". Ты весел был, смеялся, ел зефир. Мне тайн балета смысл понятен стал. Есть грация движений, есть эфир, а тело создаёт своим восторгом зал. ПОЭТ, ЕГО МУЗЫ И ЕГО КОШКИ (те же музы, но в кошачьем обличии) Не вынесла душа поэта, что кто-то ужинает где-то, а его на ужин не позвали. Душа была полна печали. Она скорбела и рыдала и заливные подъедала. Поэт, поевши от души, сказал: "Дела-то хороши!" Во на столе прекрасный ужин. Как жаль, что больше он не нужен. "Всю прелесть мира не объять!", - вздохнул поэт и лёг поспать. Обиделась вся Прелесть Мира: "Ведь у него златая лира, а он меня воспеть не может. Нет, эта лень меня тревожит". Она, как женщина любая, смеясь, сердилась, волновалась. "Простынет он в горах Алтая. Зачем с ним дама увязалась". А дама, да девчонка просто, его стихи учила в школе. Поэт, рост метр девяносто. Она влюбилась поневоле. Стихи в программу не входили. Красивы слишком для программы. Их наизусть взахлёб учили, как мирный акт кровавой драмы. Поэт, конечно, был голодный, когда девчоночка явилась. "Котлетам - да, бой был свободный. Пока Россия не сверзилась". Они пол ночи проболтали. Когда очнулись, то в постели. "Нельзя картошку жарить в сале! Женюсь. Готов я, в самом деле". Смотаемся с тобой в родной Тибетик. Здесь с понтом затусуемся немножко. К ремонту возвращаемся, паркетик положим на пол. Первой входит кошка. ----- Духи в гранёном хрустале, шестнадцать кошек на столе. Поэт их любит и балует и даже спьяна дрессирует. Они не слушают поэта, живут свободно, как хотят. Гуляют в парке до рассвета, приносят иногда котят. Поэт котят знакомым дарит, вовек он кошку не ударит, и потому его стихи обычно очень не плохи. СТИХОТВОРЕНИЯ НАДЕЖДЫ РЫЖКОВОЙ (в т.ч. фрагменты) ———————————————————————————————————————————— В стихах людей, отстранённых болезнью от обычной жизни, есть особая острота. Но нам не всегда понятен мир их переживаний, не всегда интересен. И всё же прислушаемся к тихому голосу Надежды Рыжковой... Ю.Н. ИЗ "ПОСВЯЩЕНИЯ ЮРИЮ КОЗАКУ, КАЗАКУ И ХУДОЖНИКУ" "Ты не казак", - говорят мужчине, не теряя надежды на примирение. Ты не убийца, по этой причине изменило тебе судьбу ударение. .............................. У твоих натурщиков нет вопроса. На бумаге проклюнулся кончик носа. Он притянет к себе остальное тело, и муза с улыбкою рядом присела. ИЗ "ПЕНЕЛОПЫ" (постгомеровской "Одиссеи") Я - Пенелопа; значит, я готова тебя, бродяга вечный, вечно ждать. Но горькое во мне застыло слово: ведь эту боль нельзя предугадать. ................................. И в волосах моих поплыл кораблик с ладонь, не более, величиной, а за окном ораторствовал зяблик. Я не была ещё твоей женой. - Откуда зяблик здесь, ведь мы - Итака? Ты улыбнулся, голову склонив. - Вопрос твой риторический, однако. Ведь шар земной так мал, прилив-отлив. Я мореход и знаю жажду странствий. Путь моряка - достойный сложный путь. Меня кругом винят в непостоянстве, а я хочу в твои глаза взглянуть. ................................ Здесь вечные красавицы смеются: "Где наше счастье? Кто его украл?" Оливы ветки в синем небе бьются, трепещут. Одиссей берёт штурвал. ИСПОВЕДЬ Жизнь моя, как ты смела пройти? Я прожить-то тебя не успела. Отлетела душа от тела и болтается метрах в шести. Я была студенткой университета. Быть не может. Нет, было. Студенткой была. Не туда куда-то свернула планета, и не ко времени я умерла. Пять лет отучившись, я стала тантристкой. И с Шивой осталась наедине. Была такой нежной, была такой близкой улыбка его и светила мне. Влюбилась. Был в сангхе своим человеком, он Шивой и сам в энной степени был. Прикоснулся ладонью к усталым векам, утолил мой наивный любовный пыл. Жизнь моя, ты была хороша. На столе две чёрных гортензии. Но чтоб на пол упасть не дыша, извини, ещё нет лицензии. Жизнь моя, ты была хороша. На столе в стакане камелия. Только на пол упасть не дыша, извини, пока не умею я. *** Я на твоём плече лежу и знаю, что я тебе от века суждена. Случайная любовница, жена - какая разница? Я веру разделяю. ............................... Мы, вышедшие в путь, сгорим, быть может, сами. А впрочем, может быть, и... не сгорим. О пустяках мы говорим часами, о важном никогда не говорим. И что нам говорить об этом важном? Теория пронзительно ясна, а практика - будь проклята она. Жизнь человека на листе бумажном. ................................. Смертей сегодня нет, на этажах всё тихо, но где-то как-то подустала я. Шумит больничная неразбериха, а то бы я давно была твоя. Ты выпил чаю, ты уселся отдохнуть, небрежно сжал меня в своих объятиях. Не нарушая мировосприятия, могу я к твоему плечу прильнуть. 2. 01. 2004 ПОСВЯЩАЕТСЯ А, Б... Ты - начало всех алфавитов. Всех отсчётов начало - ты. Сотню жизней прожил, и влиты эти лица в твои черты. Из латыни любишь цитаты, значит в Древнем Риме ты жил. Знатный римлянин, член сената. С младшим Плинием ты дружил. Любишь Индию и немало об её нищете твердишь. Что и с кем тебя там связало, сквозь века и не разглядишь. Я бы сто новелл сочинила, через все века ты прошёл. Египтянин, потоки Нила знал не менее хорошо, чем сейчас свой район ты знаешь. Вот ещё одна из новелл: мы с тобою, ты встречаешь двух веков рубежи в Москве. Не случайно каждое слово, не случаен твой жест любой. Прошлым этот мир обусловлен: грек, индиец, война, любовь. Иногда ты к себе беспощаден, злее, чем любые враги. Алфавита хотя бы ради, для него себя сбереги. ЧАЙНЫЙ БАЛЕТ Я не люблю балета, но прыжки смотреть из зала всё равно, что слушать чужую речь без перевода. Очажки огня на теле проступили. Их потушит прикосновение твоей руки. Я за столом сижу, как статуэтка. Напротив ты сидишь и весь - движенье. Ползут предметы в хороводе. Табуретка встаёт порою на дыбы, припомнив ржанье коней отважных на телеэкране. Одета я, как подобает леди. И ты, мой лорд, не менее одет. Ходил ты в этих брюках на медведя. Сегодня ты в них - милосердия адепт. Они же - целомудрия надёжнейший рецепт. Ты пылко проповедуешь буддизм, рисуешь мне всю красоту ученья. Сижу я вяло, вяло думаю: "Туризм, - особенно зимой, - в нём наше всё спасенье". Мне где-то как-то надоел твой гуманизм. Из ног моих восстал ты, как родник. Струя воды на ровной водной глади. Губами к моему бедру приник не ради ног, не их хозяйки ради, а просто па такое полагалось в этот миг. Весёлый, сильный, лёгкий, надо мной ты встал, и, подчиняясь музыке безмолвной, твоей, тебе, ловлю в ней те места, где больше нежности, чем ироничных молний. Губами твоего коснулась живота. Коснулась шва. Ты мне рассказывал о нём. Аппендицит тому назад лет двадцать. Меня как будто обожгло огнём. Но ты не дал губами мне прижаться, шов целовать. Уже ты думал о другом. Сначала, каюсь, я не поняла, что пылкое твоё движенье означало. Стена медвежьих брюк незыблемо стояла. Меня волной невидимой качало. В эфире я уже твоём была. "Налей-ка чаю. Я от музыки устал". Ты весел был, смеялся, ел зефир. Мне тайн балета смысл понятен стал. Есть грация движений, есть эфир, а тело создаёт своим восторгом зал. ИЗ "ПОЭТА, ЕГО МУЗ И ЕГО КОШЕК" (тех же муз, но в кошачьем обличии) Духи в гранёном хрустале, шестнадцать кошек на столе. Поэт их любит и балует и даже спьяна дрессирует. Они не слушают поэта, живут свободно, как хотят. Гуляют в парке до рассвета, приносят иногда котят. Поэт котят знакомым дарит, вовек он кошку не ударит, и потому его стихи обычно очень не плохи. *** Стихи в программу не входили. Красивы слишком для программы. Их наизусть взахлёб учили, как мирный акт кровавой драмы. ИЗ "КУРИНО-КОШАЧЬЕЙ ИДИЛЛИИ" Мася, мася, я снеслася у соседки под крыльцом. Максик, Максик, дай мне лапсик, я не вылезу с яйцом. Максик, Максик, дай мне лапсик, а иначе мне хана! Но ты рядом, мой кусаксик, значит, буду спасена. Милый, я сама не знаю, кем ребёнок будет мой. Но с восторгом ожидаю: птице-кошка, мой родной. ИЗ ПУСТОГО В ПОРОЖНЕЕ Избиратель сказал депутату: "Я тебя ненавижу, проклятый". Отвечает ему депутат: "Я и сам тебе, милый, не рад". С Т И Х И Л Ь В А Р О Й Т Ш Т Е Й Н А ———————————————————————————————————————————— ЛЕКЦИЯ Мы рады порядку, который не нов, привычному проще продаться. А тем, кому важно значение слов, не стоило, видно, рождаться. Неужто не ясно, что сила и ложь одни лишь историей правят! И если ты даже чуть больше поймёшь, неужто тебя не раздавят? - Но мститель над миром с гранатой встаёт!.. - Но кто же боится гранаты? И быдла невинного много помрёт, пока вы поймёте, ребята, что в мире огромном лишь сила - и ложь одни лишь историей правят. И если ты даже виновных убьёшь - невинные новых поставят... - Скорее же новый приди, Иисус, неси мне слова и молитвы, скажи то, что я и подумать боюсь, бескровную выиграй битву! - Но что не насилье, то, видимо, ложь? - и нами по-прежнему правят; послушай, дружок, ты и глупым хорош, а умным тебя не оставят! - Так, может быть, нам изменить Идеал? - в движении лозунги века. - Во всех регионах прогресс поскакал... забыв подождать человека. Тут ложь от насилья отнять мудрено, гармония просится в песню!.. Чего ж это, братцы, в душе-то темно? На светлых дорогах прогресса. 1981-1982 (песня на мотив "Зима любви") *** Законом стало беззаконье! Но это не должно смущать релятивистов, вроде Коэна... На всём условности печать! ВЕСЕННИЕ ХОЛОДА Скандальное родство со всем живущим! Все злее ты, и с каждым годом пуще меня терзает жизни торжество. Будь проклята зависимость прямая, кабальная, от ада и от рая, пронзающая наше существо! Мне говорят, что в мире есть примеры, когда по зову исполинской веры меняла воля вожделений код... Но, право же, все эти единицы - весны ещё не сделавшие птицы, а холод в наступление идёт. 1974 РИТМ МОРЯ Вот море вздыхает тяжелой волной. И берег ломает высокий прибой. А море лениво меняет мотив. И ярость прилива смывает отлив. 1973-1974(?) *** Злобные или не очень, без цели или со смыслом, вы мучаете людей и нету на вас управы. Глупые или не очень, по плану или наитью, вы строите храм культуры и нету на вас позора. Честные или не очень, под розгою или стягом, вы тешите злых и глупых - и нету на вас прозренья! 1983 *** Я расскажу о знающих - шесток свой твердо знающих. Не позабуду любящих - поиздеваться любящих. Упомяну о терпящих - людишек еле терпящих. И заключу о стоящих - нам часто жизни стоящих. 1983 ЧИТАТЕЛЬ Сначала меня потряси до основ и тучу пролей, что нависла, и дай наслаждение - в музыке слов купаться движением смысла. Болтают, что я неумён и ленив и звукам высоким не верю. Ты, тёмные тайны души отразив, достоинством сделай потерю. Надейся - найдётся такой идиот, который удара в лицо не поймёт! 1983 ДЕМОКРАТ (до 1992 года - КОММУНИСТ) Демократ, использующий плётку, что ж пороть сегодня не в охотку, аль не прав? - Прав-то прав, да вишь какая штука, мне иметь советует наука меньше прав! Демократ, использующий рифмы, что ж поём, все стоны повторив мы, вечный вой? - Вы, видать, не русские, братишки, а у нас чудит без передышки всякий строй. Демократ, чинами облечённый в сан вождя державы обрёченной, что мечтаешь мыслью облегчённой, ты в уме ль? - Лопухи! На мой-то век в достатке хватит баб и сала; вы ж, ребятки, мне не цель... 1988-1992 ГАДАНИЕ НА НАРОДНОЙ ГУЩЕ, или ИГРА В ДЕМОКРАТИЮ Угрюмо играет хозяин твоей типовою судьбою, а хоть бы и весело, гнида, *) смешнее от горя не станет. Бывает он в разных обличьях - то царь твой, а то председатель Совета, вишь, акционеров, **) а только всегда богатеем сидит на тебе, толстопузый, а хоть бы и стройный, паскуда. Ты жизнь на служение тратишь делам своего господина, и стоишь ему пару тысяч, а хоть бы и долларов - мало! Займись-ка ты бартером, что ли, с товарищем вечером стакнись, авось повезет и сменяем свои уцененные жизни на собственность лютых хозяев, а хоть бы и смирных - неважно, а важен налог с оборота, ***) кровавый, жестокий, ужасный, с прекрасного переворота, что здесь Революцией кличут, с большой буквы "Р" называя, а хоть бы и с маленькой. Будет... *) Здесь и далее нехорошие (обидные) сло- ва ("гнида" и др.), стоят в грамматически неопределённых конструкциях и, следователь- но, не должны бы сеять межклассовую рознь. Совсем же обойтись без них нельзя - интелли- генция не поймет. **) Вариант : "Совета твоих комиссаров". Отвергнут в связи с временной неактуаль- ностью и постоянными сомнениями. ***) Имеется в виду вышеуказанная бартер- ная операция. 1994 LAGRIMAS, или СЛЁЗЫ МОМ (мексиканская народная песня) ———————————————————————————————————————————— Слёзы мои - это я в горе и муке, слёзы мои - это боль, боль через край. Если бы ты понимал, как я страдаю в разлуке, как оглушило меня внезапное "прощай". Если во тьме прокричит печальная птица, если в полуденный зной иссякнет родник, вспомни о том, что и я обречена томиться, что улетает к тебе и мой безмолвный крик. Нет, не спасти нам любви - птицы парящей и предназначенной лишь для высоты. Слёзы мои - это ты, ты, навсегда уходящий, слёзы мои - это смерть заоблачной мечты. Слёзы мои - это боль нашей разлуки, слёзы мои - это боль, боль через край, слёзы мои - это я в горе и муке, и не смолкает во мне печальное "прощай". Стихотворный перевод Ю.Насимовича по подстрочному переводу Е.Лавровой ПО ОДНОМУ СТИХОТВОРЕНИЮ ———————————————————————————————————————————— В январе в "ТЛ" была передана подборка из 18 стихотворений С.Л.Таллера. Знакомим с од- ним из них. Белый снег скрипит морозцем, И искрится, и играет. Пар клубится над болотцем, что зимой не замерзает. Утки весело гурьбою И резвятся, и играют, Как кораблики весною По болотцу проплывают. Гордый селезень убором Сине-сизым, яркоцветным Перед утончённым взором Хорохорится приветно, Хочет выглядеть приметным. В это же время в Лафании появилась книга стихов Александра Зимбовского "Время Водо- лея" (2004). Приводим одно стихотворение целиком. Человек свою судьбу ищет - Улыбается беда следом, Слишком слабый, чтобы быть хищным, Слишком резкий, чтобы быть светлым. Яму сам себе всегда роет, Обрывается в огней ропот, Слишком умный, чтоб ходить строем, Слишком глупый, чтоб найти тропы. А это стихи Людмилы Колегановой. Они поя- вились в самом конце 2006-го года и не попа- ли в предыдущий номер журнала. Мне трудно подняться с хмельного колена: страсть просолила все поры сознанья, так что вот сразу не выйдешь из плена тягучего. И фараон не допустит спасенья на подступе к знаньям, тайно сокрытым красными тучами. Там крыльями машет могучий орёл, созерцая пределы, и видит, как пена морская по краю прохода бурлит на высокой волне, и надо бежать, не взирая назад, лишь по узкой тропинке, забыв навсегда, что просторен и сладок путь в ад... В феврале пришло письмо от Александра Богданова. "...Новых стихов нет. Так как лень дописывать, додумывать начатое. Да и вспомнить, о чём напевал минуту назад, уже сложно... ...Вышлю пару коротких стишков для иллюстрации того, как я пишу сейчас и что..." Время вышло моё, был я просто хорошим, а на смену пришли те, кто лучше меня; и совсем не враги. Им печально похлопав в ладоши, отойду. Не поняв их, а просто смиренно приняв. Да, другие они и любовью, и верой, и весь мир, что вокруг, строят так, как хотят. Да, кругом всё не так. Пахнут сразу и ладан, и сера. Где там зло? Где добро? И сомненья мне душу мутят. Значительно лучше стали в последнее время стихи Александра Михайлюка, и пусть читатель убедится в этом сам. Жена поэту вовсе не нужна, любовницы тем более не надо. Душе уставшей тишина важна и нежная осенняя прохлада. Мы знаем, что с любовью повезло, быть может, одному из тысяч многих, а страсти без любви - большое зло, удел душою бедных и убогих. Не лучше ль слышать пенье соловьёв и хлебом чёрным радостно питаться, чем позабыть призвание своё и навсегда с поэзией расстаться. А напоследок приводим стихотворение "О счастье" Людмилы Темчиной. Они идут неведомо куда, ей тридцать и ему слегка за сорок, пусты карманы, и слова-вода журчат в формате болтовни и спора. Потом украдкой, чуть замедлив шаг, он проведёт рукой по дамской коже: уже не шёлк, но всё же не наждак, и коль отмыть, смотреть, наверно, можно. А у неё туманы в голове, и в них - стихи и тонны книг прочтённых, и дом с трубой, и звонкий детский смех, и новый друг, серьёзный и надёжный. А во дворе - софиты-фонари; все говорят о ценах и зарплатах, и в никуда уводит лабиринт, а счастье - для красивых и богатых. Ю.Н. О ПРЕДНАЗНАЧЕНИИ ЧЕЛОВЕКА ———————————————————————————————————————————— Жил-был человек. Не тот, который звучит гордо, а самый обычный, каких большинство. Сказали человеку: "Люби царя-батюшку". И лю- бил человек царя-батюшку. А себя не любил. Жил, как свинья. И поэтому его страна прев- ратилась в свинарник. Сказали тогда челове- ку: "Бей особую расу - спасай Россию". Пошёл человек спасать Россию. Не спас. Потому что другая особая раса разбезобразничалась, по соседству которая. А тут ему как раз объяс- нили, что все безобразия от своих безобраз- ников. Развернулся человек и пошёл бить сво- их безобразников, граждан то есть. А гражда- не - его. И других граждан. Большая драка получилась, с продолжениями. В итоге даже соседней особой расе перепало. Очнулись все в лагере. Лагерь, он от драчливости хорошо помогает. Вышел человек из лагеря и стал жить тихо. Тем более, что ему не сказали, в каком направлении шуметь. Жил он, жил. Почти праведно. Приворовывал, правда. Да в том воспитатели виноваты были. Во-первых, сами приворовывали. Во-вторых, не объяснили, ка- кая дрянь получается, если все приворовыва- ют. А как все всё разворовали, свобода нас- тупила. Совсем человек растерялся. Лёг у до- роги и лежит. Проходили мимо граждане и по- ложили его под мост: пусть человек мокнет. Проходили мимо другие граждане и положили его на мост: пусть человек сохнет. Проходили мимо ещё граждане и положили его под мост: пусть человек мокнет (не нужен, мол, сухой закон). Так много-много граждан мимо прошло, и у всех были свои идеи о предназначении че- ловека. 26.04.2006 г. Ф Р А З Ы И Н А Б Л Ю Д Е Н И Я Ю.Н. ———————————————————————————————————————————— Много умных людей собрались вместе, и по- лучился один большой дурак. Сколько же мудрости надо, чтобы выжить, если ты инвалид на голову! В душе у некоторых изначально не предус- мотрена комнатка для представителя Бога. Полное отсутствие Бога внутри человека можно скомпенсировать лишь бесконечно боль- шим его количеством снаружи. Паранойя лечится хирургически. Люди ещё путают слово и дело: "поэт" зву- чит почётнее, чем "дворник". Жизнь - это экстремальный вид спорта. Иногда очень интересно... Бог сделал мыслителя атеистом, чтобы не мешать ему мыслить. Справедлива ли власть большинства в об- ществе, где один труженик кормит нескольких бездельников? Голая задница уже сверкает со сцены, но пока ничего не делает. Возможности для раз- вития массовой культуры сохраняются. И эти пьяницы, хапуги и святоши думают, что созданы по моему образу и подобию?! - возмутился Всевышний. Инопланетяне к нам не залетают. Наверное, им не очень-то приятны кровавые мясоеды, во- зомнившие, что человек - это звучит гордо. Социальная смерть - естественный этап жизни эгоиста. _____ Богачи, как правило, бедны: ничего не мо- гут отдать добровольно и бескорыстно. Автореферат книги: на примере Вселенной предпринята попытка её осознания, не привед- шая к положительным результатам. _____ В мире, где уничтожены дарящие и уцелели отнимающие, а также такие, у кого нечего от- нять из-за их бездарности... Но вы опять об- виняете меня в антирусских настроениях. Я коммунист, придурок с детства. Отстаи- ваю равенство. Стукну бутылкой - таким же станешь. Старый почтовый работник получил крупную премию за сохранение культурного наследия. Он опубликовал письма великих людей, не по- лученные их адресатами. За разными философиями часто скрыты раз- ные физиологии. Когда честные люди борются за свободу, они забывают, что она будет и для мерзавцев. Ю.Н. БЕСОЗНАТЕЛЬНОЕ И ПРУЧИЕ ОЧЕПЯТКИ ———————————————————————————————————————————— Россия в этом благородном деле опять выс- тупила в роли последника. "Я прекращу грабежи!" - пообещал городс- кой уголова. Не партия, а секса какая-то. Врач-стихотерапевт работал с большой группой стихопатов. Нашей любимой команде "Спиртак" не уда- лось выйти на поле в основном составе. Этот музыкант воистину генитален. Как же много у него поклонниц! Музей открыл свои фонды для похищения всеми желающими. _____ Так и шпарит, так и шпарит за предыдующим бегуном. Фигоценоз. Мьюзыка. Бомжия Матерь. Пенсопение в подземном переходе. Рентгееновская вспышка. Сопрание чужих мыслей. ИЗ ТОЛКОВОГО СЛОВАРЯ Мелкий пакостник - редактор. Уголовники - помощники городского головы. Из других стихотворений: Пьяный дом и мотаются стены, Пьяный мат и бесстыдство кругом, Так живём и не ждём перемены, Родились и умрём со стыдом. С.Л.Таллер * А я на себя зову беду Тем, что я прав, Но я от страдания уйду За стебли трав. ...................... А я на себя зову беду, Я не один, И я верю в друзей: они дойдут, Мы победим. * Страна, привет! К тебе выхожу На правый суд топора! * Если гибнет легенда - боли нет, Только усталость. * Фоссет так и не вернулся из последнего похода, По дорогам Мату-Гроссу он ушёл в последний раз, Города в огне сгорают, все живые умирают, Лишь герои выбирают, Как придёт их смертный час. * В любых веках Средневековье есть, В любых столетьях есть солдаты Света. * Скрытый крыльями вьюг, По фиордам и шхерам рассеян, Хищно смотрит на юг Ощетиненный копьями Север... * Безмерно властны вожди, Они говорят: иди, Они говорят: умри Во имя новой зари... * Попросили меня умереть Во имя воли... * У меня на затылке есть ямка для пули. * Асфальт выпьет тело, и ветер кровь прополощет, Я очень надеюсь, что останутся все довольны, Завтра ровно в двенадцать я выйду на площадь, А я боюсь, не хочу, чтоб мне было больно. Я отдал свою судьбу в могучие руки, Исполняющие мотив огня и металла. Удар качнёт небо, и твердь поколеблют звуки, А я так боюсь, не хочу, чтоб меня не стало. * Шли, стучались в ворота, бились в двери, Говорили о том, что жжёт, как рана, Иногда находили тех, кто верил, Вместе с ними пускались в путь утром рано... * В этом мире ярки краски, И остры, как клык, законы. * Нет, Икар не сгорел на солнце, Истребитель Икара сбил... * Здравствуй, здравствуй, Время мёртвых...